Частица тьмы - Терри Тери

— Что? Этого не может быть. Возможно, она слышала об этом и вообразила бог знает что.

— Нет, не вообразила. Дженна поделилась со мной своим воспоминанием о том, как ее физическое тело было уничтожено в огне. Кошмар Келли был слишком похож на то, что произошло в реальности, поэтому не может быть ничем иным, кроме как подлинным воспоминанием Дженны. И я тоже этого не понимаю, но есть нечто такое, что связывает Келли с Дженной, как будто они каким-то образом переплетены друг с другом. И не думаю, что Септа, подавляя эти воспоминания — или ночные кошмары, или что бы это ни было, — помогла. Как только Келли приняла все таким, как есть, ей стало намного лучше.

— Я просто не представляю как…

— И, тем не менее, все именно так, каким бы неправдоподобным ни казалось.

— Септа делала все возможное для Келли.

— Да? Или, может быть, просто держалась за Келли, чтобы удерживать тебя?

Замечаю вспышку гнева в его ауре, и хотя сказала я лишь то, что думала, возможно, все же зашла слишком далеко.

Он быстро подавляет гнев.

— Ты слишком много времени размышляешь не над тем, над чем нужно. Довольно уклоняться, Шэй. Тебе надо сосредоточиться на поисках средства от эпидемии, и потом предпринять еще одну попытку.

Я скрещиваю руки на груди.

— Слишком поздно. Все местные, кто заразился, уже умерли.

— Мы кого-нибудь найдем. Есть места, где эпидемия все еще распространяется, продолжая убивать людей. Что если б ты могла помочь им? Разве ты не хочешь?

Я качаю головой.

— Не потому что не хочу, просто не могу. — Я встаю и выхожу, обрывая разговор. Мне как-то тревожно, и я не вполне понимаю, почему. Если появится шанс, пусть даже крошечный, что я могу найти способ, не следует ли мне попробовать?

Но скольким еще умирающим я буду давать ложную надежду?

Нет. Я не смогу пройти через это еще раз.

Я возвращаюсь в наш дом, к Келли. Действительно ли ей лучше, или я обманываюсь? Напоминаю себе, зачем приехала сюда: найти Келли и отвезти ее домой. Но прежде, чем пытаться покинуть это место, я должна быть уверена, что с ней все в порядке.

Септа стоит, прислонившись к дереву на дорожке впереди, не шевелясь, и заметив ее, я вздрагиваю от неожиданности.

«Мы должны быть бдительными», — шепчет она у меня в голове.

«Почему? Что ты имеешь в виду?»

Она оглядывается по сторонам, словно боится, что кто-то может подслушать.

«Скоро сюда придут другие, вот увидишь».

25

КЕЛЛИ

На следующее утро дым от погребальных костров висит в неподвижном воздухе. Ни малейшего ветерка, чтобы развеять его.

Шэй спит долго, но я не бужу ее. После вчерашнего ей надо отдохнуть.

Чемберлен выходит следом за мной в дверь. Я тихонько прикрываю ее и сначала иду, а потом, когда воздух становится чище, бегу. Мы направляемся в противоположную сторону от лагеря других; у них тоже были погребальные костры.

Я должна увидеть это. Должна увидеть край. Теперь, когда Септы больше нет в моем сознании, может быть, и край исчезнет?

Я бегу через лес к прогалине и останавливаюсь, тяжело дыша. Меня переполняет разочарование. Мир по-прежнему кончается. Я надеялась, что смогу шагнуть дальше, ведь теперь я многие вещи вижу и помню, но нет.

Я прислоняюсь к стволу дерева, потом сажусь на землю. Чемберлен усаживается рядом.

Бабочка порхает на солнце. Внезапно Чемберлен подпрыгивает, но промахивается, и я смеюсь. Бабочка взлетает чуть повыше, но остается в поле зрения Чемберлена, как будто дразнит его попробовать еще разок. Потом она поднимается ввысь и исчезает за краем света. Чемберлен прыгает за ней и тоже исчезает.

Я зову его, и через минуту появляется его голова, и это так странно и пугающе — одна голова без туловища, торчащая из ниоткуда.

Я протягиваю дрожащую руку и дотрагиваюсь до него. Чешу за ухом, глажу по голове и по спине. Рука моя тоже исчезает. Испуганная, я отдергиваю ее. Пробую еще раз, но теперь рука не проходит, словно упирается в стену, которую я ощущаю, но когда смотрю на нее и на свою руку, не могу пробиться сквозь нее.

Бабочки и коты не исчезают в никуда и не появляются из ниоткуда. Мир не заканчивается этой невидимой стеной, он продолжается, просто я его не вижу.

Я поднимаюсь и пытаюсь шагнуть в него под насмешливым взглядом Чемберлена. Пробую снова и снова, но что-то не пускает меня войти в это небытие.

Раздраженная, я уже собираюсь идти назад, когда слышу что-то.

Отдаленные голоса? И шаги. Они, кажется, доносятся из ниоткуда. Я прислушиваюсь, и звуки постепенно становятся громче — кто бы это ни был, они, похоже, приближаются.

Чемберлен уходит в никуда и возвращается: те, кого я слышу, направляются сюда.

Мне страшно. Кто это? И что мне делать — бежать и рассказать кому-нибудь или спрятаться?

Я прячусь за деревьями и наблюдаю. Звуки приближаются. Наконец кто-то выходит из ниоткуда на прогалину, где я была минуту назад, а за ним еще один, и еще.

Я облегченно выдыхаю. Я знаю этих людей, они из общины. Те, которые ушли с девочкой по имени Беатрис. Они все возвращаются?

Нет, не все. Их десять, а уходило больше. И Беатрис среди них нет.

Я продолжаю прятаться, скрытая деревьями, и наблюдаю, как они направляются в общину. Интересно, почему они вернулись именно сейчас? Болезнь еще может висеть в воздухе с дымом — не заразятся ли они? Если так, то им не следовало возвращаться. Они тоже заболеют.

ЧАСТЬ 4

ПЛАНЕТАРНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

Все на свете должно жить и умирать, даже звезды; гибель древних звезд извергла новые сложные элементы. Они смешались и сформировали наши планеты. Таким образом, жизнь использует смерть для своих целей.

1

ФРЕЙЯ

Тепло, уют, покой. Я медленно просыпаюсь, и даже когда начинаю сознавать действительность, не тороплю ее. Глаза мои остаются закрытыми.

Дыхание. Тихое, ровное, близкое. Позади меня. Приятная тяжесть руки на мне, ладонь на животе.

Кай.

Неужели это реальность?

Если это сон, то я не хочу просыпаться. Хочу остаться здесь навсегда.

Но как бы мне ни хотелось, сон больше не идет ко мне. Меня охватывает непреодолимое желание пошевелиться, потянуться, немного поменять положение; лежать без движения больше невозможно, но я не хочу будить его.

Боюсь того, что будет, если разбужу.

Прошлой ночью, когда я поцеловала Кая, я ни о чем не думала. Не планировала, что было бы лучше сказать или сделать, просто мои чувства к нему вырвались на волю, просто не было сил скрывать их дальше, как следовало бы. И он обнял меня, ответил на поцелуй, утешил. И обещал оставаться рядом всю ночь, обещал, что я буду в безопасности.

Но чем скорее я просыпаюсь, тем сильнее меня охватывает паника. Это из-за всего случившегося я повела себя так глупо. Сначала нас захватили в плен солдаты ПОНа, напугавшие до смерти угрозой того, что будет со мной, если выяснится, что я выжившая. Потом мой непродуманный план побега. Тот солдат — меня передергивает от отвращения, когда я вспоминаю его, эти грязные руки и еще более грязные мысли. Но самое большое отвращение я испытываю к себе самой.

Я набросилась на него, ранила. Пусть защищалась, но я ведь обещала себе, что никогда и ни за что не сделаю никому ничего плохого.

Мое поведение оправдывает их мнение о выживших. Оправдывает их мнение обо мне. Я другая. Я отличаюсь от них до такой степени, что они никогда не смогут этого принять.

Я сама себя не принимаю, так чего ждать от других?

И это еще не все. То оружие… на земле. Я взяла его. Я должна была им воспользоваться, иначе он покалечил бы меня. И Кая тоже. Я пытаюсь прогнать из головы образ окровавленного тела.